Женщина на заданную тему - Елена Минкина-Тайчер

Когда-то, много лет назад, в первый месяц войны, восемнадцатилетняя Соня провела единственную и поспешную ночь с чудесным мальчиком Алешей Соломатиным, одним из первых призывников их класса. История, в дальнейшем многократно рассказанная в советских послевоенных фильмах. Но в отличие от фильмов, где после страданий и разлук герои обязательно встречались под громкую прекрасную музыку большого оркестра, Соня никогда больше не встретила Алешу Соломатина и только через полгода после его гибели получила пересланную Алешиной мамой похоронку. Сама мама в том же месяце погибла при бомбежке и вовсе не узнала, что в апреле 42-го года, в чужом и голодном Казахстане, у нее родилась внучка, крошечная солнечная девочка с распахнутыми, как у Алеши, глазами, будто специально созданными для радости и удивления. А еще через два года девочка заболела полиомиелитом, как раз тогда была большая вспышка этой инфекции. Вот, собственно, и вся предыстория. Соня вернулась в Москву с девочкой-инвалидом в колясочке, про учебу в институте оставалось забыть навсегда, еще повезло, что устроилась секретаршей на завод.

Иван Никитич Синельников, человек совсем немолодой, возможно, даже ровесник Галины Васильевны, был давно и прочно женат, занимал ведомственную квартиру, имел служебную машину и взрослую замужнюю дочь. То есть опять-таки ситуация как в послевоенных фильмах, но там, по сценарию, директору полагалось мучиться и страдать от своего ложного положения, разрываться между любовью и долгом, а Синельников, надо признаться, совсем не мучился. Он любил Соню и был откровенно безбрежно счастлив. Соня, несмотря на красоту и особое свое положение, на работе держалась скромно и отстраненно, как и положено настоящей секретарше, никогда не смешивала служебные отношения с личными и, главное, тоже любила Ивана Никитича, любила ненавязчиво и нетребовательно, как умели любить только осиротевшие послевоенные вдовы. У нее была уютная однокомнатная квартира, полученная не без помощи профсоюзного начальства, но совсем не из-за внимания директора, как можно было подумать, а благодаря Катеньке, дочке.

Катенька, тихая, худенькая девочка с безнадежно изуродованными ногами, но большая певунья и умница, училась в интернате для детей-инвалидов. Интернат – один из многих примеров заботы партии и правительства о детях, оказался спасением для девочки – никто там ее не дразнил, не удивлялся хромоте и костылям, все ученики этого интерната либо родились инвалидами, либо перенесли полиомиелит или костный туберкулез.

Соня забирала дочку на выходные, а целую неделю жила одна, Иван Никитич приходил вечерами, часто прямо с какого-нибудь совещания, клал красивую седеющую голову на Сонины колени, целовал молодые тонкие ее руки. Они мало разговаривали, иногда Соня рассказывала о Катиных успехах, а Иван Никитич – про какой-нибудь смешной случай в райкоме. Он привозил для Катеньки красивые дорогие шоколадки из райкомовского буфета, а самой Соне смешные милые подарки – то набор носовых платочков, расшитых цветами, то вазочку для конфет, то звонкий хрустальный колокольчик. Перед женой директор большой вины не чувствовал, она давно привыкла к их взаимной отдаленности, интересовалась больше зарплатой мужа, чем его успехами или неудачами, часто проводила вечера у дочки.

Постойте! Мы, кажется, слишком отклонились от основной темы нашего повествования и нашей главной героини, которая как раз сейчас сидит в той самой столовой в обществе уже знакомых нам женщин и, поджидая официантку с обедом, обсуждает с Раечкой немыслимо модную в этом сезоне юбку-колокол.

Вид у подошедшей официантки был какой-то странный, будто праздничный, и в руке она держала большой плотный конверт.

– Вот, велели передать, – многозначительно произнесла официантка и положила конверт напротив Аллиной тарелки.

– Кто?! – дружно спросили все четыре женщины.

– Один человек! – таинственно прошептала официантка. – Видите столик у окна? Вот там и ищите!

Четверо мужчин за столиком у окна как по команде раскланялись и заулыбались, приветственно помахав руками. Алла вспыхнула, Раечка нервно хихикнула. Галина Васильевна, как старшая и наиболее серьезная, решительно надрезала конверт обеденным ножом. На стол выпали красиво напечатанные пригласительные билеты в Дом культуры строительно-монтажного управления.

– Интересное и необычное приглашение, – констатировала Галина Васильевна, тщательно рассматривая билеты с обеих сторон. – Оказывается, люди еще умеют красиво ухаживать! Ах, только посмотрите – показ кинофильма, буфет, танцы, – где мои молодые годы! Кстати, я знакома с одним из тех товарищей, – она указала на самого старшего из сидящих у окна мужчин, – это бухгалтер управления, немного тугодум, но человек вполне порядочный. А остальных – нет, не знаю. У них недавно сменилось руководство, возможно, кто-то из новых инженеров?

Алла исподтишка взглянула на загадочную четверку. Красивый широкоплечий брюнет с темными чуть на выкате глазами, вихрастый парень в клетчатой ковбойке, невысокий мужчина со вздернутым носом и упомянутый бухгалтер с аккуратно зачесанными на косой пробор волосами.

– Новые времена, новые нравы, – улыбнулась демократичная Галина Васильевна. – Аллочка, вероятно, вам самой предлагают выбрать спутника на вечер.

– Тут и думать нечего, – опять вспыхнула Алла и решительно протянула второй билет сидящей рядом Раечке. – Интересно, какой будет фильм, вдруг с Орловой? Я ее просто обожаю!

Однако вечером, лежа за ненавистной ширмой, Алла вновь и вновь возвращалась к эпизоду в столовой. Кто, кто из четверки придумал это приглашение? Молодой парень казался немного простоватым, курносый мужчина какой-то невзрачный, пожилого тугодума-бухгалтера даже не стоило обсуждать! Оставался брюнет, но он выглядел слишком легкомысленным, наверняка бабник и любитель легких побед.

Как вы уже поняли, наша героиня была девушкой ответственной, да и воспитание в те годы требовало от женщины большей строгости в поведении, чем в наше неразборчивое время. Но не будем спешить с выводами и насмешками. Ведь, что ни говори, прогресс в обществе часто объясняется чисто техническими причинами. Посмотрели бы мы на современных прелестных и свободных женщин, легко меняющих возлюбленных согласно велению души или прихоти настроения, если бы их перенести в те суровые годы, когда не только не существовало волшебных таблеток против нежелательного ребенка, но даже такое мерзкое и неугодное Богу средство, как аборт, было запрещено. Но не стоит больше о грустном и неприятном, ведь наш рассказ, как вы уже, наверное, догадались, пойдет о любви.

Конечно, смешно предполагать, что Алла Семеновна, красавица и дипломированный специалист, не имела никакого любовного опыта. Еще в девятом классе вниманием юной, но уже прелестной Аллочки завладел шикарный морячок, сосед и бывший выпускник ее же школы. Морячок, прочно овеянный ветрами широких просторов и дальних странствий, приехал на побывку, как в известной тогда песне «на побывку едет молодой моряк…» (да простит меня читатель за постоянное обращение к произведениям массовой культуры, но ведь из песни, как из жизни, слова не выкинешь), и, конечно, появление красавца в белой форменной робе и бескозырке стало незаурядным событием в мирном уральском городке. Морячок, как и предполагалось, простаивал одиноко и неприступно на городской танцплощадке, девчонки, как и положено, краснели и вздыхали, уже пошел слух, что у красавчика есть зазноба по месту службы, но события в городке резко разошлись с упомянутой песней. Потому что неожиданно для всех и даже для себя самого, храбрый покоритель морей отчаянно, как пацан, влюбился в нашу юную героиню.